Улицы Кири

Куротсучи не дышала. Она задыхалась, захлебывая кислород с примесями жадными глотками, увеличивая каждый на еще большее количество кубических единиц. В последнее время деревня совсем опустела, и дел не предвиделось. Чтобы занять себя хоть чем-то, даже самым бесполезным, каждый шиноби делал то, что ему не следовало или влезал туда, где его задницу могли надрать плохие люди. Было душно. Наверно, именно из-за этого деревня оказалась покинутой. Все, словно на курорт, перебежали в Коноху в гости к друзьям и ближним, будто в Скрытом Тумане лютый холод, а уважаемые люди решили согреться.
 Куротсучи занимала себя бегом. Больше бегаешь - меньше влезаешь в проблемы, которых у девушки и так было выше положенного. Да и для мышечной, пусть и почти идеальной, массы не мешали лишние нагрузки в виде "займи себя хоть чем-нибудь". Ее начальник, одновременно один из величайших каге всех деревень отправился, угадайте куда? Наверно в Коноху. Куротсучи решила не баловать себя угодием судьбы и осталась в Тумане подчищать "грязные" бумаги "босса".
Ясное дело, что это заняло не столь много времени, насколько рассчитывала куноичи, вернее, время, пока не вернулся Мизукаге, поэтому девушка и начала занимать голову всякой дурью.
Дорога ее, словно чудо навигаторское, красной нитью прокладывалась в резиденцию, где у глупых, утомленных необычайной жарой чиновников можно было найти хоть каплю воды и ненужных дел на свою голову.

Концепция бытия. Она, бледно-серой палитрой росплывчастых воспоминаний, кружилась плавным, утонченным вальсом в его мировозрении. Иногда, динамической сальсой она пылала, словно пламья древних драконов; иногда в новаторских тенденциях модерна возносилась, пытаясь достичь небес. Концепция экзистенции экс-Хокаге была концепцией мысли о собственной жизни. Не странно, что динамика мысли плыла бескрайним морем подсознания, в сверхъестественных колебаниях, превращаясь из вальса в сальсу, из сальсы в модерн, а в миг одного момента, она превратилась в страстное танго. Это и было состояния океана подсознания Тобирамы - страсть. Теперь он страсно желал. Призрак себя прошлого затерялся в диком выхре своих желаний, но одного он желал больше всего. Эта примха величественной башней возносилась над остальными. Это было даже не желание, это был крик! Страсный и яросный крик - возгласить миру о том, что он вернулся. Величественный и непревзойденный Второй Хокаге, герой среди героев, и бог среди богов вновь ступил на эту кровавую землю.
Бледное лицо показалось средь кровавого тумана. Концепция была создана. И пришло время воплощать экзистенцию будущего в реальность. Шаг вперед был сделан и старый воитель оказался в своей стихии - стихии вознесения на вершину славы. Он точно знал что делать, когда делать и как делать. Уверенность, диким горным потоком наполняла его изнутри. Ведь пришло время совершать невозможное, пришло время плюнуть в лицо границам реальности. Один шанс, один рывок, один человек. И этого было достаточно.
Куротсучи, - вырвалось из уст воина. Хрипкий, тихий голос растворился в тумане, проникая где-то в подсознание юной куноичи впереди. Время пришло и она была ему нужна.

P.S. Пишу новый пост, ибо бой с Мадарой не завершен, так что пусть он будет в прошлом.

Обладая даже прекрасным женским чувством, не любая женщина может видеть со спины. В данном случае "третий глаз" и "седьмое чувство" - одновременно одинаковые и разные понятия. Все зависит от опыта жизни женских особ любого возраста. Иногда прекрасной чуйкой обладают и только вылупившиеся малолетние самозванки, а иногда бывает, что великая женская чуйка приходит уже к женщине, прожившей свой век. Куротсучи не относилась ни к кому из перечисленных. Наверно, можно даже поменять оборот - юной особе было не до этого в ее занятой жизни. За свои двадцать с небольшим куноичи даже ни разу не подумала, кто же она в этой жизни - офисный работник или же еще молодая красавица?
 Для Куротсучи показался странным тот факт, что она не сразу разобрала то холодное, хриповато произнесенное имя позади себя. Грудь девушки плавно опустилась на длинном выдохе, ну конечно, как она могла ошибиться?
 Развернувшись на все 180 градусов, девушка поклонилась господину с белыми, или даже снежными, для большей метафоры, волосами. Не смотря на свой характер, куноичи, как щенок, на которого крикнули за лужу, сжимала все свои выкрикивания внутри тесной души, оставленной для самолюбия и немножечко для босса.
Нет, Куротсучи не боялась Тобираму, она его уважала. И ведь было за что...